Чудный, ни с чем не сравнимый по своей нежности запах фиалки
и приятное сочетание изящной лиловой окраски цветка с сочной яркой зеленью листьев уже с
незапамятных времен сделали маленькую фиалку любимицей человека. Она возникла, по словам
одной восточной легенды, из слез благодарности Адама, когда, в бытность его на острове
Цейлон, архангел Гавриил принес ему радостную весть о прощении ему Господом его грехов.
Другая легенда рассказывает: когда однажды бог солнца Аполлон преследовал своими жгучими
лучами одну из прекрасных дочерей Атласа, бедная девушка обратилась к Зевсу с мольбой
укрыть и защитить ее. И вот великий громовержец, вняв ее мольбам, превратил ее в чудную
фиалку и укрыл ее в тени своих кущ, где она с тех пор каждую весну цвела и наполняла своим
благоуханием небесные леса.
Здесь, может быть, этот прелестный цветок остался бы и навсегда и никогда не попал к нам
на землю, не случись, что Прозерпина, дочь Зевса и Цереры, отправившись в лес за цветами,
была похищена внезапно появившимся Плутоном как раз в то время, когда рвала фиалки. В
испуге она выронила из рук цветы на землю... и вот эти-то фиалки и послужили
прародительницами тех фиалок, которые растут у нас и поныне.
Связанная, таким образом, с воспоминанием о похищении Прозерпины Плутоном, фиалка считалась
у греков цветком печали и смерти, которым украшали как смертное ложе, так и могилы
молодых, безвременно погибших девушек.
Но с другой стороны, как подарок Прозерпины, как весть, подаваемая ею каждой весной своей
матери Церере, она служила у греков и эмблемой ежегодно оживающей весной природы и девизом
Афин, которые Пиндар воспевал как увенчанный фиалками город, а ваятели и живописцы
изображали в виде женщины с венком из фиалок на голове.
С фиалкой мы встречаемся далее и в легендах древневендской
мифологии, где ей приписывается даже некоторое магическое влияние.
Мрачный вендский бог Чернобог, говорит одно из этих сказаний, владел великолепным замком и
прелестной дочерью.
Но вот пришли христианские проповедники, уничтожили его силу, превратили его чудный замок
в скалу, а его красавицу дочь в фиалку, которая зацветает лишь раз в сто лет. И кому
посчастливится сорвать теперь эту фиалку, тот женится на красивейшей и богатейшей из
невест страны и будет всю жизнь счастливейшим из людей.
В воспоминание об этом предании в средние века в Южной Германии праздновали каждую весну
тот день, когда находили первую фиалку.
Виновницу торжества прикрепляли к громадному шесту посреди зеленой лужайки, и стар и млад
собирались, чтобы попеть, поплясать и повеселиться. Все рады были наконец выйти из тесных
душных закут, в которых приходилось проводить зиму, и, собравшись вместе, подышать свежим
весенним воздухом и насладиться чудным зрелищем оживающей природы.
После греков фиалка ни у кого не пользовалась такой любовью,
как у древних галлов, у которых она служила символом невинности, скромности и
девственности, вследствие чего ею посыпали брачное ложе новобрачных и украшали могилу
безвременно погибшей невесты.
От галлов эта любовь к фиалке перешла и к их потомкам — французам, у которых во время
поэтических состязаний, происходивших ежегодно в Тулузе, одной из высших наград служила
золотая фиалка.
Но особенно выдающуюся, крайне странную роль сыграл этот цветок в жизни императрицы
Жозефины и императора Наполеона I.
9 марта 1795 года поздно вечером, так рассказывают в записках
некоторые современники, у ворот тюрьмы Тампль, в которой томился заключенный маленький
дофин, появилась молодая красивая дама с горшком роскошно расцветших фиалок и просила
привратника передать их бедному маленькому царственному страдальцу. Она знала страсть его
к этим цветам и хотела обрадовать его, послав ему их как привет весны в стены темницы.
Дама эта была не кто иная, как Жозефина Богарне — будущая императрица французская. Она
также страстно любила эти цветы и, испытывая чувство сострадания к больному малютке,
презрев грозившую ей опасность, пришла в сопровождении Барраса выполнить то святое дело,
которое подсказывало ей сердце.
Больной рахитом ребенок недолго пережил эту радость и месяц спустя скончался в стенах
темницы.
Его похоронили ночью, тайком, в одном укромном уголке кладбища св. Маргариты, причем в
память того, что ребенок так любил свой горшочек с фиалками и, перебирая незадолго до
смерти своими слабеющими ручонками их курчавые листочки, шептал: «Весной мы снова увидимся
с вами, дорогие цветочки», какая-то добрая душа посадила их ему на могилку.
С тех пор цветы Жозефины ежегодно цвели на безвестной могилке маленького Людовика XVII и,
разрастаясь все более и более, покрывали ее каждую весну сплошным лиловым ковром.
Между тем, встретившись на одном из блестящих балов,
устроенных президентом конвента Баррасом с восходившим в то время светилом — молодым
генералом Бонапартом, Жозефина пленила его своей красотой и своим скромным нарядом, сильно
выделявшимся среди старающихся перещеголять друг друга роскошью своих туалетов
республиканских модниц. Вместо драгоценных камней, вместо ярких, бросающихся в глаза
цветов все убранство ее заключалось лишь в надетой на голову гирлянде из фиалок, да
нескольких букетиков этих же цветов, приколотых к груди.
Цветы эти были особенно ценны ей как воспоминание о возвращении ей свободы.
Заключенная, как рассказывают, в начале революции вместе со многими другими невинными
жертвами в знаменитую Консьержери (предварительную тюрьму), Жозефина ждала с минуты на
минуту казни на гильотине и прощалась уже с жизнью, как вдруг однажды вечером пришла в
место ее заключения малютка — дочь тюремщика и подала ей букет фиалок.
Неожиданный этот подарок внушил ей надежду, что хлопоты одной высокопоставленной подруги
об освобождении ее из заключения, быть может, увенчаются успехом, и она увидела в цветах
этих как бы счастливых предвозвестников скорого своего освобождения.
И действительно, предчувствие ее не обмануло. Просьба подруги подействовала, и на другой
же день она была освобождена.
С тех пор фиалка сделалась для Жозефины символом жизни и счастья, и когда она встречала
какого-нибудь несчастного, угнетенного, то никогда не пропускала случая подарить ему
фиалки как надежду на счастливое разрешение его горя. Быть может, это была даже и причина
того, что она вздумала подарить их дофину.
Страсть ее к этим цветам доходила до крайности. Все платья ее были затканы фиалками,
лиловый цвет был ее любимым цветом, живые фиалки служили единственным ее украшением, и она
вся, и все ее окружающее было пропитано их запахом.
Очарованный, обвороженный ею генерал Бонапарт весь вечер не
отходил от нее, и когда она уезжала, проводил ее до кареты. Прощаясь с ним, Жозефина
наклонилась, и бывший у нее на груди букет фиалок случайно упал к ее ногам. Наполеон
схватил его, страстно прижал к губам и унес с собой как первый залог любви.
9 марта 1796 года, ровно через год после того дня, когда Жозефина принесла бедному дофину
фиалки, в здании городской ратуши Парижа происходило торжественное венчание ее с
Наполеоном. Опять Жозефина была одета в затканное фиалками платье, опять в руках ее и на
груди были букеты из фиалок — ее цветов любви и счастья.
Выходя из ратуши, взволнованная, радостная, она не могла сдержаться, и когда несколько
слезинок радости упало на ее букет, то она, обратясь к Наполеону, сказала:
— Позволь мне, милый друг мой, всегда носить эти цветы в этот чудный день моей жизни.
Пусть они будут каждую весну обновлением нашей любви, нашего счастья.
И Наполеон никогда не забывал этой просьбы. Где бы ни был он: среди битв, в походе ли,
упоенный ли чадом славы, Жозефина находила всегда в день своей свадьбы свежий букет фиалок
на ночном столике своей опочивальни.
Прошли года, голова Жозефины украсилась императорской короной,
но по-прежнему не было для нее большего удовольствия, чем получать в этот день букет
фиалок.
Между тем слава и могущество Наполеона все более и более возрастали, и счастливая звезда
Жозефины начала меркнуть. Дорогая для нее рука готовилась нанести ей смертельный удар.
Еще носились только смутные слухи о намерении Наполеона выбрать себе более подходящую по
сану супругу из царственного рода и о добровольном будто бы отречении Жозефины, как
наступило 9 марта 1808 года. Как нарочно, накануне этого дня умер занимавшийся разведением
фиалок дворцовый садовник, а Наполеон ни за что не хотел подарить ей цветы из сада, где
был покойник. Но где же было взять других фиалок в это время?
Всюду по Парижу были разосланы им гонцы с приказанием найти, во что бы то ни стало, фиалок.
Но труд напрасный: нигде и ни у кого их не оказалось. Между тем час, когда должны были быть
поднесены Жозефине цветы, приближался.
Взволнованный, встревоженный тем, что Жозефина может принять это за предзнаменование
угрожающего ей какого-нибудь несчастья, Наполеон покидает дворец и пускается сам в поиски
за цветами.
Он обходит все улицы, все площади, где продают цветы, но не находит ничего и обдумывает
уже, как бы успокоить Жозефину, как, подходя к Лувру, видит у ворот маленькую, совершенно
сгорбленную старушку с корзиной, полной прелестных букетиков фиалок. Вне себя от радости
он выхватывает у нее лучший букетик, бросает ей горсть золотых и, прежде чем старуха
приходит в себя, исчезает.
Торжествующий, он входит к Жозефине, подносит ей букет и рассказывает ей о всех тех трудах,
которых он ему стоил.
Вспыхнув от радости, Жозефина обнимает Наполеона, благодарит его за труды и целует букет.
Но вдруг бледнеет, чувствует себя дурно и, выронив букет из рук, с ужасом восклицает:
«Прочь, прочь! Это цветы смерти... Они расцвели на могиле!»
Чтобы успокоить взволнованную Жозефину и доказать, что все, что она говорит, не что иное,
как плод ее фантазии, Наполеон посылает за старухой, продававшей цветы. Но все поиски
оказываются тщетными: никто ее не знает, никто ее не видал.
Предчувствие, однако, не обмануло Жозефину. Два дня спустя находят старуху, и она
сознается, что нарвала эти цветы на чьей-то могиле, на кладбище св.Маргариты. Это были как
раз цветы Жозефины, подаренные ею дофину.
С этой минуты Жозефина не знает более покоя. Смутное предчувствие чего-то страшного,
какого-то неожиданного несчастья всюду преследует ее. И вскоре это предчувствие
превращается в горькую действительность: она узнает о решении Наполеона разойтись с ней и
вступить в брак с дочерью австрийского императора Марией-Луизой.
Решение это не заставляет себя долго ждать, и, принужденная расстаться с тем, кого она
ценила выше всего на свете, кого чуть ли не боготворила, Жозефина удаляется в свой любимый
замок Мальмезон, где, никого не принимая и ни с кем более не видясь, живет в уединении,
вся предавшись уходу за цветами. В них она видит лучших своих друзей, им одним поверяет
свое горе.
Тысячами свозят теперь сюда цветы со всех концов света. Здесь можно встретить детей юга и
крайнего севера, уроженцев долин и гор и одного только нельзя найти — фиалки. Этих своих
любимых цветов Жозефина не только уже не носит, не только не хочет более их видеть, но и
не велит даже произносить их название...
Так проходит четыре года, как вдруг 9 марта 1814 года с букетом фиалок появляется к ней
трехлетний малютка — сын Наполеона, а за ним и сам Наполеон. Растроганная до слез Жозефина
бросается в объятия Наполеона и забывает на минуту всю горечь нанесенной ей обиды.
Это был последний счастливый день Жозефины, последний счастливый день ее жизни, потому что
два месяца спустя в той же самой роскошной гостиной, где она принимала Наполеона с
маленьким «королем римским», стоял уже, весь усыпанный фиалками, гроб ее и слышалось
погребальное пение. Перенеся тяжелую жертву ради любимого человека, она не вынесла его
горя — изгнания на остров Эльбу.
Но со смертью Жозефины фиалка не исчезает из истории Наполеона. Она делается девизом его
приверженцев, а впоследствии и вообще партии Наполеонидов. Приверженцы эти продолжают
видеть в ней цветок счастья великого императора. И когда 20 марта, как раз когда зацветают
на юге первые фиалки, Наполеон убегает с острова Эльбы и появляется среди своих ликующих
ветеранов, они встречают его радостными кликами: «Вот он, вот он отец фиалки». И все
солдаты, все его приверженцы появляются с фиалками в петлице, все женщины — с букетиками
этих цветов на груди, на шляпах, и все дома, все магазины украшаются фиалками — в надежде
на новую весну, новое возрождение империи.
Однако ликование это, как известно, длилось недолго. 22 июня Наполеон уже принужден был
отречься от престола в пользу своего малолетнего сына. Тогда, вспомнив о Жозефине, он
отправился в последний раз в Мальмезон и нарвал на могиле ее фиалок, которые цвели тут
чуть не круглый год. Но счастливая звезда, светившая с цветами Жозефины, зашла. Фиалки
были взяты на могиле.
15 июля 1814 года он был посажен на корабль «Белерофон» и перевезен как пленник на остров
Св. Елены.
После смерти его на груди его в золотом медальоне, с которым он никогда не расставался,
нашли две засушенные фиалки и локон белокурых волос — воспоминание об его утренней и
вечерней звезде — его дорогой Жозефине и его не менее дорогом сыне — короле римском.
